Загадка повести Гоголя «Нос»

Творчество В. М. Шукшина является ярким образцом «деревенской» прозы, в котором воспевается нравственная красота сельского человека, его деревенская простота, граничащая с детской наивностью. Сосредоточенность писателя на изображении бурлящего потока деревенской жизни, на эпизодах противопоставления принципов сельской и городской жизни, в которых особенно ярко раскрываются созданные им светлые души, привела к появлению и закреплению в литературе нового типа героя. Данный тип героя исследователи относят к «светлым душам», называя его по-разному: «сельским жителем», «странным человеком», «чудиком».
В статье М.А. Алексеевой «Художественное время и жанровое своеобразие повести-сказки В. Шукшина «До третьих петухов», отражён взгляд В.М. Шукшина на то, каким должен быть герой произведения искусства. Писатель утверждает, что «герой не должен быть выдуман в угоду кому-то или чему-то и сутью своей должен являть правду жизни» [2, стр.90].
В. М. Шукшин в одном из интервью так характеризует своего литературного героя: «Есть люди в городе ли или на селе, которые окружающим кажутся странными. Их зовут «чудаками». А они не странные и не чудаки. От обычных людей их отличает разве только то, что талантливы они и красивы. Красивы они тем, что их судьбы слиты с народной судьбой, отдельно они не живут. Их любят особой любовью за эту их отзывчивость в радости и беде. Они украшают жизнь, ибо с их появлением, где бы то ни было, изгоняется скука» [21, стр. 91].
Шукшин концентрирует внимание на изображении человеческой души: душа предстает как нечто мощное, сильное, стержневое в человеке. Так, например, писатель-деревенщик В. Г. Распутин в предисловии к книге Г. Костровой и Л. Шукшиной «В. М. Шукшин: мгновения жизни» справедливо отзывался о В. М. Шукшине: «Не было у нас такого художника, который бы столь уверенно и беспощадно врывался во всякую человеческую душу и предлагал ей проверить, что она есть, в каких просторах и далях она заблудилась, какому поддалась соблазну или, напротив, что помогло ей выстоять и остаться в верности и в чистоте…» [39]. Ранее Л. А. Аннинский в книге «Тридцатые – семидесятые» (1978) утверждал, что «путь Шукшина – это именно попытка понять душу искаженную, пробудить добро в злом, понять неправого» [4, стр.267].
Искусство должно учить добру. Так считал и В.М. Шукшин. В книге В.Ф. Горна «Характеры Василия Шукшина» изложена позиция писателя: «Если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке» [14, стр. 217]. По замечанию исследователя Л. Д. Ягунковой, «Доброта – свет в окошке, главнейшее человеческое качество – так получается по Шукшину» [41, стр. 61].
Критик С. Залыгин, характеризуя творчество В.М. Шукшина, подчёркивал такую его особенность: «Всё, что его окружало, – все люди и факты становились для него предметом искусства, казалось ли это ссоры с вахтёром в больнице или изучение биографии и деяний Степана Разина. Исключений нет…»[19, стр.11].
Герои Шукшина из той «шукшинской жизни», которую прожил сам писатель. Однако важен не только герой, но и ракурс его изображения. В простом, обыкновенном герое «в кирзовых сапогах», о котором писали многие, Шукшина интересует то, мимо чего проходили все, – душа. У шукшинских героев есть черта, которая их делает частью индивидуального художественного мира писателя, – отсутствие духовной инертности, неравнодушие. Эти простые люди озабочены не благами материальными, а своим внутренним миром, они думают, ищут, пытаются понять смысл своего существования, свои чувства, отстоять себя.
Таким образом, одной из характерных черт прозы В.М. Шукшина является её автобиографичность. Характеризуя автобиографичность как черту поэтики, критик А. Бочаров отмечал, что автобиографичность не сводится только лишь к «введению собственной биографии в широкую литературную панораму» [8, стр. 77].
Включение элементов биографии в художественное произведение преследует, по мнению А. Бочарова, прежде всего, воспитательную цель, так как «открытая и пронзительная непосредственность переживания», свойственная художественной автобиографии, характеризуется не только описательным, но и нравственно-эмоциональным воздействием на читателя.
Идиостиль В.М. Шукшина насыщен фразеологизмами, диалектизмами, просторечиями. Так, например, обилие фразеологизмов отмечается уже в названии сказки: «До третьих петухов: сказка про Ивана-дурака, как он ходил за тридевять земель набираться ума-разума» («до третьих петухов» = «до рассвета» (разг.), «за тридевять земель» = «очень далеко (восходит к фольклору), «набираться ума-разума» = «умнеть, становиться рассудительным, умным» (экспрес.).
Многочисленные просторечия и фонетические диалектизмы, характерные для речи героев, объясняются их крестьянским происхождением, например: «Цыть! – громыхнул Илья. – Неловко ему. А палицей по башке хошь?» [1, стр. 534] (речь Ильи Муромца); «А вот похлядим, – говорил казак, – похлядим, какой ты хороший: хороших моя сабля не секёть» [1, стр. 534] (речь атамана). Диалектизмы в литературных произведениях используются как средство речевой индивидуализации героев. Данные элементы идиостиля позволяют писателю приблизить произведение к народной жизни, заставить читателя сопереживать своим героям, придают экспрессивность их речи.
Таким образом, для творчества В. М. Шукшина характерен новый тип героя – «чудик». Шукшин акцентирует внимание на душевном человеке, который не озабочен материальными благами, а сосредоточен на духовном. Писатель вводит в свои произведения такой тип героя с целью «пробудить добро». Для идиостиля также характерна насыщенность фразеологизмами и просторечиями, которые используются в авторской речи и речи героев с целью художественного воссоздания близкой народу объективной действительности. Они помогают писателю отразить самобытность и колорит деревенской жизни. Важной составляющей идиостиля В. М. Шукшина является автобиографичность его прозы. Герой В.М. Шукшина не выдуман, он списан со знакомых Шукшину простых деревенских людей, а сюжеты для произведений взяты из собственной жизни или из случаев, свидетелем которых становился сам писатель.