Система предотвращения мошенничества при кредитовании физических лиц

Для преступления, указанного в статье 159.1 УК РФ помимо общих признаков, необходимо наличие ряда специальных. В диспозиции такой субъект обозначен категорией «заёмщик», то есть предполагается, что отношения банка и лица опосредованы заключением кредитного договора, по которому одна сторона – банк выступает в качестве кредитора (займодавца), а другая – физическое лицо в качестве должника (заёмщика).
Таким образом, заёмщик должен быть способен самостоятельно и от своего имени приобретать права и обязанности, а также нести ответственность за свои действия, то есть быть дееспособным. Закон устанавливает общую границу наступления дееспособности в 18 лет46, однако, некоторые банки выдают кредиты начиная с 16 лет, а в отдельных случаях (например, образовательный кредит) и вовсе с 14 лет. Возраст наступления уголовной ответственности для данной нормы определён в 16 лет [13,с.91].
Действующая редакция статьи 159.1 УК РФ не знает разграничения на физического и юридического заёмщика, что позволяет избегать ответственности в случаях, когда в качестве стороны кредитного договора (заёмщиком) выступает юридическое лицо, действиями которого (де-юре или де-факто) руководит человек, имеющий умысел на хищение денежных средств банка. Вместе с тем, практика расширительно толкует норму, а суды привлекают к ответственности не только юридического, но и фактического заёмщика, что с одной стороны, вызвано необходимостью, а с другой – недопустимо с точки зрения теории уголовного права.
В качестве примера можно привести следующий кейс. Московский облсуд признавая виновным Л. в осуществлении преступного деяния, предусмотренного ст.159.1 УК РФ указал: «Л., фактически руководивший организацией, изготовил и представил в предприятие банка с целью получения обществом кредитного займа заведомо ложные и недостоверные информационные сведения, контролировал прохождение данных документов через соответствующие отделы банка, их скорейшее рассмотрение, а при поступлении финансовых ресурсов на счета общества распорядился ими по личному усмотрению. Ф.Ф., которого Л. использовал в личных интересах, служил заемщиком у кредитной компании только на формальной основе. В частности, формально, а фактически – фиктивно, то есть по просьбе Л., Ф. Ф. являлся генеральным директором и единственным участником организации и подписывал все документы, которые касаются деятельности общества, не принимая на самом деле в деятельности ООО совершенно никакого участия» [7].
Однако, имеются и другие случаи, когда суды квалифицируют подобные действия в качестве простого мошенничества: «К.И., действуя по предварительному сговору группой лиц, которые организовали его фиктивное назначение на должность генерального директора фирмы «С», фактически не ведущей хозяйственной деятельности, завладели путем обмана денежными средствами фирмы «С» в крупном размере. Так, представив сотрудникам банка заведомо ложную информацию о доходах общества и уставные документы и введя их в заблуждение относительно истинности своих намерений, К.И. и иные лица, действующие с ним в сговоре, 19 сентября 2012 г. завладели денежными средствами банка на сумму 989 715 руб., выданными в качестве кредитных денежных средств фирме «С», которыми распорядились по своему усмотрению»53 . Своё решение суд мотивировал тем, что все действия по были изначально направлены на завладение денежных средств, кроме того, хищение произошло опосредованно – не у банка, а у юридического лица, а значит не могут быть квалифицированы как мошенничество в сфере кредитования.
Кроме того, дополнительной уголовно-правовой оценке подлежат действия по предоставлению заведомо ложных сведений или недостоверных, совершенных в форме предоставления поддельного официального документа, при этом указанные действия образуют идеальную совокупность преступлений, что должно найти свое отражение при назначении наказания.
Для мошенничества в сфере кредитования она проявляется в определенному умысле – на хищение денежных средств конкретной кредитной организации. Пленум ВС РФ [8] указывает на признаки, которые об этом свидетельствуют: «заведомое отсутствие у лица реальной возможности исполнить обязательство в соответствии с условиями договора, использование лицом при заключении договора поддельных документов, в том числе документов, удостоверяющих личность, уставных документов, гарантийных писем, справок, сокрытие лицом информации о наличии задолженностей и залогов имущества, распоряжение полученным имуществом в личных целях вопреки условиям договора и другие»
В практической деятельности возникают сложности с обнаружением умысла на хищение кредитных средств на стадии покушения на преступления – лицо, предоставив заведомо ложные (недостоверные) сведения, подаёт заявку на выдачу кредита.
Интересный случай произошёл в Красноярске, где лицо решив получить кредит, купило поддельную справку о работе и предъявил её в банк, где обнаружили подлог: суд, оценивая действия виновного указал, что: «…заемщик имел реальную возможность его погашения – он и его супруга заняты общественно полезной деятельностью, имеют фактический источник дохода. В семье двое детей, посещающих школу, условия проживания семьи и содержания домовладения свидетельствуют о том, что у заемщика не было намерений скрыться после получения кредита и не возвращать его. Совокупность этих обстоятельств послужила основанием для отказа в возбуждении уголовного дела по ч. 3 ст. 38 30, ст. 159.1 УК РФ»
Лицо было справедливо осуждено только по статье 327 УК РФ. Существуют сложности и в вопросе квалификации частичного исполнения кредитного обязательства.
Правоприменительным органам надлежит тщательно исследовать фактические обстоятельства дела, выяснять материальное положение, наличие устойчивых социальных связей, прибегать к помощи свидетелей, изучать «постпреступное» поведение