“Самоконтроль эмоций и психологическое благполучие: кросскультурный анализ”

Также К. Рифф были выделены компоненты психологического благополучия, а именно автономия (самостоятельность в решениях, ответственность за них), самопринятие (позитивное отношение к себе и своей жизни), позитивные отношения с окружающими (отношения, основанные на доброжелательности, доверии и эмпатии), компетентность (способность адекватно реагировать на вызовы повседневной жизни), цели в жизни (осознание индивидуальных ценностей и смыслов), личностный рост (чувство самореализации и развития), стали фундаментом для понимания взаимосвязи уровня психологического благополучия и других критериев личности [9, c. 87].
В целом можно сказать, что в зарубежной психологии не сложилось единого понимания феномена психологического благополучия, что вызывает трудности в его теоретическом анализе и психодиагностическому исследованию.
В отечественной психологии данная проблема также имела интерес среди исследователей, который обусловлен тенденциями происходящими в современном обществе [1, c. 26].
П.П. Фесенко определяет психологическое благополучие как интегральный показатель степени направленности человека на реализацию основных компонентов позитивного функционирования (личностного роста, самопринятия, управления средой, автономии, цели в жизни, позитивных отношений с окружающими), а также степени реализованности этой направленности, субъективно выражающейся в ощущении счастья, удовлетворенности собой и собственной жизнью.
П.П. Фесенко предполагает, что соотношение компонентов актуального и идеального психологического благополучия может не совпадать. Идеальное психологическое благополучие он рассматривает как «планку», по отношению к которой может наблюдаться динамика (ситуационная, возрастная и др.) степени выраженности каждого из компонентов актуального психологического благополучия [26, c. 22].
В работах Е.Е. Бочаровой благополучие рассматривается в различных аспектах: представлен историко-теоретический ракурс осмысления понятия благополучия в психологии, определяются методологические основания автономного использования конструктов «субъективное благополучие» и «психологическое благополучие», интерпретируются результаты многих эмпирических исследований в области субъективного благополучия личности. В частности, ученый подчеркивает существование связи между переживанием субъективного благополучия/неблагополучия и социально-психологической адаптацией, определяя благополучие в качестве и следствия, и критерия последней [3, c. 229].
Разработанное С.К. Нартовой-Бочавер понятие «психологическое пространство личности», одним из главных атрибутов которого являются «границы», может рассматриваться как «хронотопическая» модель психологического благополучия личности [14, c. 76].
Еще один вариант теоретического осмысления феномена психологического благополучия – экзистенциальная психология. Как подчеркивает Н.В. Гришина, «экзистенциальный подход выводит проблему психологического благополучия на метафизический уровень, когда речь начинает идти о высшем понимании благополучия, достигаемого внутренней работой человека и проявляющегося в его экзистенциальной исполненности» [7, c. 6].
Несмотря на достаточно широкий спектр изучаемых актуальных вопросов, связанных с теоретической операционализацией феномена психологического благополучия, данное проблемное поле находится в состоянии развития и предполагает дальнейшее дифференцирование исследований.
Одним из достаточно интенсивно исследуемых предикторов благополучия в психологических работах является возраст.
По мнению О. А. Идобаевой показателем психологического благополучия в рамках юношеского периода является процесс самоактуализации [11, c. 35].
Также актуальным направлением в области благополучия является этнопсихологический аспект. Исследование Р.М. Шамионова, посвященное сравнительному анализу групповых ценностей и установок как предикторов психологического благополучия русских и казахов, показывает, что среди различных культурных ценностей, показатели которых значимо различаются у русских и казахов, наиболее полярны представления об ориентации на власть, ценностях социального контроля, ориентации на толерантность. Исследователи отмечают, что при яркой выраженности различий в культурно обусловленных групповых ценностях и установках определяется достаточно большое пространство схожих ценностей, что создает условия для конструктивного взаимодействия представителей разных культур [24, c. 93].
Таким образом, анализ исследований благополучия в современной психологии позволяет сделать вывод о существовании сложившейся системы в операционализации благополучия как теоретического конструкта, безусловно, с учетом различных его интерпретаций, и эмпирической валидизации данного феномена.