Проблема «культа личности» Сталина в новейшей российской историографии

В тоталитарной системе, сконструированной Сталиным, духовная жизнь руководствуется иными принципами, чем в других формах диктатуры, в частности в ленинском режиме. В сфере идеологии отделяется доктрина и пропаганда. Тоталитарная индоктринация рассчитана на «своих», зато пропаганда направлена «наружу». Ханна Арендт приводит пример отношения к демократии, разное в коммунистической пропаганде, особенно во времена второй мировой войны, и в коммунистической доктрине. Действительно, вся «социалистическая демократия» с ее юридическим выражением – «Сталинской Конституцией» 1936 г. – на самом деле относится не к доктрине, а к пропаганде. Реальная система власти строится совсем иным способом: в нее входит прежде всего система взаимоотношений Коммунистической партии, политической полиции, государственных, в том числе хозяйственных органов, что имело четкую регламентацию, порожденного скорее доктриной о руководящей роли партии, чем пропагандой.
Отсюда и новая концепция национальных республик. У Ленина в идеологии доктрина и пропаганда более-менее совпадали: национальные республики юридически были самостоятельными, единая централизованная власть осуществлялась через монолитную партийную систему и объединения решающих государственных служб. Достаточно было партии потерять контроль над государственными органами, и система могла развалиться. Ленин ценил в такой системе гибкость, которая освобождала от юридических обязательств и ответственностей и позволяла действовать в соответствии с партийной целесообразностью вне норм права и морали. Это была одновременно и официальная доктрина, и идеологическая концепция.
Сталинская система является продолжением и развитием этого принципа, но она допускает в идеологии разные элементы – пропагандистские и доктринальные. Самостоятельность республик превращается в чистую юридическую фикцию, становится элементом пропаганды без фактического правового содержания, а в коммунистической доктрине ей уже нет места. Под конец Отечественной войны в СССР было создано не только министерство иностранных дел, но и министерство обороны. Но это была чистая пропаганда, а не доктрина. Ленин серьезно задумывался над вопросом, нужен ли пролетариату оперный театр и балет, потому что у него доктрина не слишком расходилась с пропагандой. Сталину это вопрос был безразличен с точки зрения доктрины; он оставляет оперу, балет, духовно-аристократическую музыкальную культуру не потому, что они оказались «революционными», а потому, что они входят в пропагандистского арсенала «советского образа жизни».
После московских процессов 1936-1938 гг. и истребления старшего поколения, которое помнило настоящую историю, коммунистическая доктрина была сформулирована в виде грубо сфальсифицированной «Истории ВКП (б)». Характерно, что Сталин делал несколько систематизированных изложений ленинизма в 20-е годы, но не они и не подобные систематические «учения» стали доктриной коммунизма, а легендарное повествование об исторических событиях, – подобно тому, как основой религиозного учения есть священная история, а не теологическая доктрина. История партии и стала «священной историей» коммунизма, идеология которого окончательно превратилась в политическую религию.
При этом до конца дней Сталин решительно воспротивился попыткам провозгласить его основателем нового, высшего этапа развития марксистско-ленинского учения, хотя в свое время Каганович якобы предлагал ввести термин «сталинизм». Он считал более подходящую для себя роль второго человека после Ленина, его ученика и последователя, исполнителя его заветов. Это может показаться проявлением скромности в самооценке, но такая парная система вождей на самом деле имеет глубокие корни в мифологическом сознании. Аналогично формировались представления о паре «Маркс – Энгельс», в годы революции – «Ленин – Троцкий». Такая пара, в которой один вождь является духовным родоначальником, а второй — его практическим и действующим дублером, находит параллели и в представлениях седой древности (бог – Творец порядка и бог – Грозный телохранитель порядка), и в повседневной культовой практике (священник, придающий культовым действиям харизмы святости, и диакон-исполнитель, который реально совершает культовые действия). Сталин, воспитанник духовного учреждения, тонко чувствовал механизмы веры и мифологии и стремился быть в представлениях масс грозным для непокорных, благодатным для верных, легендарным, мифическим существом, которое совершает заветы существа еще более легендарного и мифического. Своего сына однажды он поучал: «Ты думаешь, ты Сталин? Ты думаешь, я Сталин? Сталин там!» – и он указал пальцем куда-то вверх. «Культ личности» Ленина и Сталина был элементом мифологии тоталитарного режима, неотделимым от его политической структуры.
Предельная жестокость, тотальная власть над каждым гражданином государства является лишь выражением целостной природы коммунистического тоталитаризма; близость ее идеологических основ в архаических мифологических структур демонстрирует сущность этой системы – упрощения, примитивизации всех общественных механизмов. Насилие мало заменить сложными механизмами саморегуляции, что их выработала человеческая история в экономической, политической и духовной жизни. Коммунизм формулирует простые и понятные ценности – свобода человека как экономическая независимость от богатого, равенство всех перед сообществом в лице государства – единственным владельцем, братство всех людей («товарищей») как членов всемирной общины-коммуны, – всех, кроме «врагов народа». Реализуются задачами простыми силовыми методами, и создается впечатление, будто единственное препятствие в достижении цели – слабость экономической базы. Кроме, конечно, вездесущего врага. И главная задача общества простая и ясная – перегнать Запад в производстве продукции на душу населения.
Неверно было бы рассматривать культурную историю СССР лишь как сплошной процесс разрушения. Тоталитарный коммунистический режим создавал определенный тип культуры. Речь идет о формировании индустриальной цивилизации с новым научно-техническим потенциалом и новой ролью промышленного города в целостной культурной системе.