Понятие и источники права международной безопастности

Однако если представить себе ситуацию и приравнять понятия «вооруженного нападения» и «применение вооруженной силы», то получается следующее толкование: всякое вооруженное нападение или иные действия, приравненные к ней СБ ООН являются агрессией с вытекающими обстоятельствами. Будет ли способен СБ ООН выполнить свои обязательства согласно статье 4 Резолюции 3314 и принять однозначное решение, учитывая, требование об обязательном согласии всех постоянных членов, один из которых, с точки зрения НАТО, является одним из главных агрессоров? Даже если такой механизм будет использован, совершенно неясно как будет использована существующая правовая база, ведь вооруженная агрессия или нападение всегда проводится с каким-либо инструментарием, а так как общепринятое понятия «оружие» в международном праве также отсутствует, то сделать это в существующих правовых рамках будет почти невозможно. Также возникают большие сомнения по поводу солидарности всех членов НАТО в случае неявных признаков агрессии, при котором сам факт наличия этой агрессии будет являться спорным и неоднозначным. А выполнение обязательств потребует ресурсных затрат, которые нужно будет оправдать перед парламентом и гражданами, а сделать это в случае неясных обстоятельств будет трудно.
Теперь рассмотрим такую же норму (статья 7) Устава Организации договора коллективной безопасности (далее Устав ОДКБ): «Для достижения целей Организации государства — члены принимают совместные меры к формированию в ее рамках действенной системы коллективной безопасности, обеспечивающей коллективную защиту в случае возникновения угрозы безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету и реализацию права на коллективную оборону…». При использовании концептов мягкой силы, геоэкономики угрозы безопасности, территориальной целостности и стабильности не возникает. Следовательно, ОДКБ тоже может столкнуться с такими же проблемами, что и НАТО.
Проанализировав оба уровня обеспечения международной безопасности, можно сделать следующие выводы. Во-первых, для текущей ситуации в отношении между государствами справедлива ситуация, что любое вооруженное нападение истолковывается как агрессия, но не любая агрессия — вооруженное нападение. Таким образом, ни один актор не может дать четкую правовую оценку тем или иным действиям. Соответственно нет правовой основы для обращения в СБ ООН и в региональную организацию, не говоря уже о применении санкций. Во-вторых, из вышесказанного складывается ситуация при которой существует возможность проводить агрессивную по цели, но не по форме политику (неявная агрессия) по отношению к другому актору и находиться вне международного правового поля. Это дает преимущества, указанные в первом выводе. В-третьих, «неявная агрессия» проводится с использованием инструментов, далеких от классического понимания «оружие», хотя и для него не существует единого определения. Таким образом, на помощь не приходит даже право вооруженных конфликтов. В-четвертых, раз ни универсальная, ни региональная системы коллективной безопасности не готовы к новым вызовам и угрозам с точки зрения международного права, то можно сделать вывод о том, что решения государств в сфере безопасности будут имплементироваться по принципу ad hoc и соответственно extra jus.