Международные отношения накануне Второй Мировой войны

Н. Чемберлен не доверял и был слишком осторожен к предложениям США, что объяснялось очень просто и банально – собственной амбициозностью и самоуверенностью. Когда Ф. Д. Рузвельт обратился к Н.Чемберлену с предложением провести международную конференцию по претензиям Германии и Италии, с обязательным участием США, тот мгновенно отреагировал 12 января 1938 г. (разумеется, негативно, опасаясь, что Рузвельт «перехватит» инициативу политики «умиротворения»), записав в своем дневнике 19 февраля: «План показался мне фантастическим …».
Как утверждает американский исследователь С. Уолт, вплоть до ликвидации Чехословакии и оккупации Чехии и Моравии в 1939 г. британское правительство не решалось признать прямую угрозу и перспективу установления немецкого господства на Европейском континенте.
Когда 18 марта 1939 г. уже Нарком СССР М. М. Литвинов обратился к английскому премьер-министру с предложением срочно созвать конференцию в Бухаресте с участием Франции, Великобритании, СССР, Польши, Румынии,
Турции относительно создания «мирного фронта», чтобы остановить Гитлера, Н. Чемберлен 23 марта 1939 г. заявил, что его правительство «не хочет создавать в Европе блоки, которые противостоят друг другу».
Относительно «французского» фактора, то по мнению российского ученого К. В. Плешакова «более уязвимая Франция склонялась к сотрудничеству с СССР». Этот вывод подтверждает и анализ документов № 118-№137 дипломатической сборки МИД СССР (Том 2. Январь-август 1939), особенно заявление председателя военной миссии Франции генерала Ж. Думенко К. Е. Ворошилову 22 августа 1939 г.: «… Во Франции … все готово для того, чтобы бороться. После этих событий в Европе, если надо создавать фронт мира, то его надо создавать сейчас». Более того, значение и важность, особенно в военно-политической сфере, Франции после Мюнхенского сговора 29-30 сентября 1938 г., подчеркивал в своих мемуарах Уинстон Черчилль: «В то время Франция даже одна могла помешать гитлеровской агрессии. Она имела возможность мобилизовать 100 дивизий против 13 которые Гитлер мог бы оставить у французской границы». Однако французское правительство остался абсолютно инертным, что навсегда лишило его шанса остановить честолюбивые планы Гитлера.
Безусловно, что Франция, как и другие участники «Европейского концерта», играла двойную, если не тройную роль (примером могут быть как
тайные французско-немецкие переговоры декабря 1937 г., назначение и деятельность министра иностранных дел Бонне – человека «без принципов и морали», сторонника «секретной дипломатии», так и национальная измена Даладье в Мюнхене, которая позволила Гитлеру «бить своих противников поодиночке»), что, в конечном счете, привело к ее оккупации фашистской Германией 14 июня 1940 г., когда гитлеровские войска вступили в Париж.
 Оценивая ошибки правительств западноевропейских стран в 1930-е гг., У. Черчилль после окончания Второй мировой войны утверждал, что для предотвращения военного катаклизма Англии еще в 1933-1934 гг. надо было построить мощную авиацию, способную сдерживать агрессивные планы Гитлера. В перечне ложных решений упоминались пассивность британского правительства, что могло прекратить агрессию Италии против Абиссинии (1935) и упущенная возможность предотвратить ремилитаризацию Рейнской области. Впоследствии в своих мемуарах У. Черчилль высказывал предположение, что Англия и Франция могли остановить немецкий реваншизм, если бы вместе обратились за помощью в Лигу Наций и объединили вокруг себя все государства Европы, а «Лига впервые получила бы орудие утверждения своей власти».
Продолжением курса на несопротивление ревизионизму Гитлера, который обрек Францию на военное поражение, стало согласие правительств Франции и Британской империи на оккупацию Австрии (март 1938 г.), Судетской области (октябрь 1938 г.), Чехии и Моравии (15 марта 1939 г.) и фактический отказ от выполнения гарантий безопасности, обещанных Польши (1939 г.). Как выяснилось в ходе парламентских дебатов осенью 1938, заключая Мюнхенское соглашение (30 сентября 1938 г.) британское правительство вообще избегало каких-либо обязательств по обеспечению безопасности чехословацких границ. Заявления французских и английских представителей после подписания Мюнхенского соглашения имели сугубо символический характер со ссылкой на гипотетическое «возникновение обстоятельств неспровоцированной агрессии». Несмотря на настойчивые запросы некоторых депутатов британского парламента, Н. Чемберлен вообще не смог объяснить, в чем конкретно заключались обязательства международных посредников по Чехословакии и ссылался на арбитраж со стороны Германии, Италии и полномочия созданной с их участием международной комиссии в Берлине.
 В условиях непрерывного приближения войны в Европе, 27 марта 1939 г. правительства Великобритании и Франции предварительно согласовали параметры взаимной военной помощи, однако их дипломатия сохраняла ориентацию на последующие уступки Германии во избежание участия этих стран в военных действиях.
Итак, к началу Второй мировой войны во внешнем позиционировании бывших союзников по Антанте преобладали тактические расчеты, о чем свидетельствовали многочисленные уступки и промежуточные соглашения, которые должны были отсрочить угрозу войны в Европе. Стремясь избежать прямой конфронтации с Германией, Великобритания и Франция уклонялись от установления прочных союзнических обязательств с партнерами в центральной и восточной Европе.
Связи союзнического типа с существенным временным опережением складывались между Германией и Италией, которые настаивали на пересмотре статус-кво и расширении сферы собственного территориального и политического контроля. Сближение позиций их правящих кругов со временем привело к согласованию планов экспансии по основным географическим направлениям.