Греческое и варварское в культуре Боспорского государства (проблема соотношения)

Боспор, как северная периферия и «передний край» античного мира, в эту пору испытал серьезнейшие внешние (и вызванные ими внутренние) потрясения. Для трех с лишним столетий и для такого небольшого и изолированного государства, как Боспор этого было более чем достаточно для того, чтобы поставить под сомнение само существование государства.
И все-таки, несмотря на перечисленные обстоятельства, поздний Боспор как государство существовал, и существовал вопреки деструктивным факторам. Его общий облик оставался безусловно позднеантичным. Континуитет во всех его проявлениях (не только в политическом отношении) имел место на Боспоре, с одной стороны, как проявление мощнейшей консервативной силы тысячелетней традиции, а с другой — как преодоление вышеупомянутых глобальных кризисных явлений. Поскольку основные провинции Восточной империи испытывали действие всех этих негативных обстоятельств в гораздо меньшей степени, на наш взгляд, было бы неправомерным механически отождествлять византийский и боспорский варианты континуитета.
Поздний Боспор представляет собой уникальный феномен в истории политических структур древности. Будучи единственным греческим по происхождению клиентским государством эпохи принципата (такое государство можно назвать постэллинистическим), Боспор со второй половины III в. подвергается варварским нашествиям. Сохранив позднеантичный характер своей материальной культуры и своего политического устройства, Боспор IV—VI вв. попадает под готское влияние, а затем под гуннский «протекторат», типологически несходный с варварскими королевствами на Западе. Византийская аннексия Боспора в 534 г. приводит к его включению в орбиту мира восточно-христианского средневековья.
Поздний Боспор находился на перекрестке эпох и цивилизаций. Будучи периферийной зоной античного мира, он пережил перерождение позднего Рима в Византию, а также глобальную смену населения в Великой Степи. Вместе с Византией на смену Риму с его поясом клиентских буферных государств шло «византийское сообщество», члены которого составляли иерархию соподчиненных обществ, находившихся в церковной и политической зависимости от Константинополя. Таким образом, Боспор вошел в лимитрофную зону Византии без серьезных внутренних трансформаций.
Таким образом, континуитет боспорской истории в позднеантичное время несомненен. Но то, что мы сегодня реально знаем о состоянии государства на Боспоре в IV-V вв., не позволяет преувеличивать роль политических институтов в этом процессе. Прямые аналогии с византийским вариантом континуитета здесь не совсем уместны. Континуитет был комплексным.
Сохранялись сам уклад жизни, язык, культура, быт, вещи. Государство же претерпевало определенную эволюцию и, несомненно, не в сторону расцвета, а в сторону «угасания». Диапазон действительных возможностей этого государства постоянно сокращался. Целый ряд сторон жизни общества постепенно выходил из-под его власти (централизованная оборона, единая налоговая система, денежная эмиссия и т.д. и т.п.). Тенденция к растворению Боспора в варварском мире была прервана византийским завоеванием, которое задало мощный импульс последующей его истории на протяжении VII-XIII вв.