Гоголь и его произведения в повести А. Королёва «Голова Гоголя»

Выдающийся советский и российский историк эстетической мысли В. В. Бычков (род. 1942) объясняет сущность вышеупомянутых аспектов массовой литературы с позиции современной социокультурной ситуации, где царит культурный нигилизм, повлекший за собой деструктивные процессы в устоявшихся понятиях, образных и мыслительных конструкциях. В его понимании, литература по-прежнему осталась инструментом для выражения творческого потенциала автора, но в силу повсеместного распространения вольных трактовок ценностных категорий и их хаотичного восприятия, на данном историческом этапе она оперирует «самыми причудливыми, ничем не ориентируемыми формами, мыслеобразами, конструкциями и т. п. <…> Сетевая цивилизация отучает новые поколения гуманитариев читать обычные, годами продумывавшиеся и интимно пережитые авторами книги Культуры, в том числе и научные».
Многие исследователи постмодернистской культуры — в частности, Н. Б. Маньковская (род. 1948) и упомянутый нами В. В. Бычков — приходят к выводу о некотором отставании отечественных практик в искусстве от западноевропейских, благодаря которому объясняется их синкретичность и частичная абсурдность. Кроме того, до сих пор ставится под сомнение возможность приложения термина «постмодернизм» к реалиям русской эстетики, отличавшейся отсутствием тематического разнообразия и возможности достоверного отображения всех граней социально-исторического бытия человека новой переходной эпохи. Именно по этой причине зарубежная продукция массовой культуры заняла доминирующие позиции на российских рынках, демонстрируя на своем примере глобальный перелом в устоявшемся со времен Просвещения типе рациональности.
Каждому, без исключения, свидетелю становления эпохи «девяностых» пришлось испытать на себе результаты десакрализации роли человека как абсолютной исторической ценности, что закономерно привело ко внедрению антинормативности в пространство искусства — в частности, имеется в виду снятие цензуры с музыкальной, кинематографической и, конечно же, литературной продукции, на что указывает в своем исследовании В. В. Бычков: «У постмодернистских интеллектуалов демонстрация телесно-сексуализированного сознания в обостренно-эпатажных формах, сдобренных еще смачной нецензурной лексикой (особенно эффектно и без всякой меры у русских писателей последнего десятилетия XX в.), — специально продуманный художественный прием или жест, ориентированный на генерацию чувств протеста, негодования, отвращения у обычного, не включенного в постмодернистские „правила игры“ реципиента <…> Расчет идет на то, что его разум, его нравственный императив с отвращением возмущаются, а его соматика подспудно испытывает удовлетворение и тягу к презентируемым образам, акциям, событиям».
Эстетика сконцентрировалась вокруг понятия телесности как наиболее продаваемого товара и категории безобразного, которое в рамках постмодернизма уже не провоцирует нейтральный душевный трепет или катарсис, а заставляет размышлять о насильственных действиях средств массовой коммуникации над человеком. Культура «девяностых» основывается на безобразном как символе «„несвободы“ человека от мифического ужаса», обусловленного господством социального зла и неотъемлемой от него несправедливости: «Многомерность безобразного детерминирована сексуальной полиморфией, властью уродливого, больного, умирающего во всех сферах жизни <…> Смакование анатомических мерзостей, физического уродства, отвратительных и абсурдных отношений между людьми — свидетельство бессилия „закона формы“ перед лицом безобразной действительности, но и внутренний протест против нее».
Исходя из вышесказанного, мы приходим к выводу, что эпоха пост-культуры — это эпоха грубых копий, в том числе, литературных, существенно искажающих первоначальный замысел и смысл оригинала: «…постмодернизм в эстетике взрывает внутри традиционные представления о целостности, стройности, законченности эстетических систем, подвергает радикальному пересмотру ряд фундаментальных постулатов „аристотелевского“ цикла культуры». Массовая культура сама по себе, в таком случае, выступает как пространство, где стирается грань между реальным и воображаемым, подменяющее действительность и наиболее детально показанное в трудах отечественных постмодернистов.