“Английский портрет XVI-начала XVII вв: иконография и репрезентация образа”.

Зверь означает древний Рим: женщина, которая сидит на нем, новый Рим, который является Папистри, жестокость и кровопролитие которого объявляются скарлатом… Эта женщина – антихрист, то есть папа со всем телом его мерзких существ … Чья красавица стоит в одном ряду с наглостью и дерзостью, и ремеслом, как трубач.
Таким образом, истолкование Откровения как актуальной аллегории раскола между двумя Церквами стало обычным явлением и было представлено протестантами как авторитетное прочтение библейской истины.
К елизаветинскому периоду Англия чувствовала себя одинокой, как ведущая протестантская нация Европы. Англиканская церковь была не только протестантской, но и официальной государственной церковью с монархом в качестве верховного правителя. Это поощряло сильную идентификацию между Церковью и нацией и определенную степень изоляционизма, поскольку Англия чувствовала себя осажденной католическими врагами, особенно после конфликта Армады в 1588 году. Все это имело много последствий для литературы и культуры, что можно увидеть, например, в «Фея королевы» Эдмунда Спенсера, первые книги которой появились в 1590 году. «Фея королевы» была эпическим романом, а также аллегорией новейшей истории. Двое из главных персонажей Книги I – Уна и Дуесса. Уна описывается как «такая яркая и свежая, как самый свежий цветок в мае», и носит «одежду… / весь белый, незаметный или гордый». Спенсер хвалит «Сияющее сияние ее красавиц» и «Славный свет ее солнечного лица»
О.В. Дмитриева считает («Елизавета I. Семь портретов королевы» (1998), что она явно основана на «Одетой в солнце женщине», а в многослойном аллегорическом повествовании Спенсера она представляет истину, целомудрие, протестанта Церковь, Англия и Елизавета I.
Образ Бэйла как Церквей, так и Фея Спенсера – всего лишь два примера иконографии, которая стала обычным явлением в Англии в конце шестнадцатого века. Отождествление Вавилонской Блудницы с Римской Церковью было полемическим толкованием, которое возникло за пределами Англии, в лютеранской Германии и женщине Кальвина. И все же английские писатели, и художники искренне приняли его за то, чтобы сделать Блудницу символом всего, против чего определялась нация: идолопоклонство, богохульство, материализм, похоть и коррупция. Их позиционировали как пороки католической Европы, которых можно было бояться, отвергать и исключать.
Таким образом, отслеживание иконографии Вавилонской блудницы предлагает конкретное исследование по изоляционизму и может создать у нас впечатление, что ранняя современная Англия с тревогой отделялась от остальной Европы. Тем не менее, другие материалы с выставки «Слово и изображение» предлагают другие истории. Карта Лондона 1572 года, написанная Францем Хогенбергом, часто воспроизводится в книгах о елизаветинском периоде, потому что она, кажется, предлагает такую ​​подробную и точную картину города Шекспира (рисунок 1). Мы можем видеть Лондонский Тауэр на востоке и Вестминстер на юго-западе: тогда, как и сейчас, у Лондона было две половины, с коммерческим центром в лондонском Сити на востоке, в то время как в Вестминстерском городке располагались дворец Уайтхолл и офисы правительства. Мы видим Лондонский мост и игровые домики на южном берегу Темзы. Мы также можем видеть городские стены, передающие сильное чувство определения и ограничения.