Аналогия в уголовном праве

Действительно, использование нотариусом своих служебных полномочий не подпадает под диспозицию ст. 174 УК РФ, запрещающей совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами в целях их легализации, однако является пособничеством в том смысле, в котором оно обозначено в ч. 5 ст. 33 УК РФ. То есть в данной ситуации Верховный Суд не создавал норму, а уточнил, как именно ее надо применять, что позволяет признать вышеуказанный довод Е. В. Епифановой несостоятельным.
В отношении общей части Уголовного кодекса также складывается неоднозначная ситуация. Так, А. А. Арямов утверждает, что перечень смягчающих наказание обстоятельств подлежит расширительному толкованию, т.е. суд может признать смягчающим и такое обстоятельство, которое не указано в ч. 1 ст. 61 УК РФ, но по своему характеру аналогично тем, которые содержатся в законодательном перечне. Стоит отметить, что расширительное толкование не является созданием новой нормы, а следовательно, и применением уголовного закона по аналогии. Кроме того, в ч. 2 ст. 61 законодатель сам устанавливает расширительное толкование для данной нормы.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что вопрос наличия или отсутствия, целесообразности или иррелевантности аналогии в уголовном законодательстве невозможно разрешить без разграничения понятий «конкретизация», «толкование» и «нормотворчество». Как конкретизация, так и толкование уголовного закона содержат в себе элементы информативной и нормативной новизны, вопрос их разграничения остается дискуссионным.
Представляется верным то, что в таких уточнениях уголовного закона отсутствует аналогия, поскольку выводимые нормы целиком поглощаются более общей нормой, из которой они выводятся, а не образуют новый состав.
Таким образом, в Постановлениях Пленума Верховного Суда РФ аналогия закона отсутствует, хоть и имеются элементы нормотворчества.
Нормативная новизна, содержащаяся в разъяснениях пленума и обобщениях судебной практики, способствует упрощению правоприменительной деятельности, а именно сокращению объема дискреционных полномочий судов нижестоящих инстанций. Предмет регулирования в уголовном праве достаточно специфичен, его природа предполагает детальное правовое регламентирование. Однако применение аналогии закона предполагает расширение свободы усмотрения суда при разрешении уголовных дел, что, на первый взгляд, входит в противоречие с тезисом о целесообразности нормативной новизны в Постановлениях Пленума ВС РФ. Именно поэтому представляется целесообразным предоставить Верховному Суду РФ полномочия по применению аналогии закона в уголовном праве. При таком положении вещей расширения дискреционных полномочий судов на местах не произойдет, зато появится возможность оперативной криминализации деяний, ответственность за которые еще не предусмотрена УК РФ. Как было отмечено ранее, в действительности Верховный Суд РФ уже обладает нормотворческим опытом. Кроме того, он является субъектом законодательной инициативы по вопросам своего ведения и дает заключения по законопроектам о внесении изменений в Уголовный кодекс. Предоставление именно ему полномочий по применению аналогии закона можно считать рациональным шагом на пути устранения пробелов в уголовном законодательстве и его совершенствовании.
В заключение хотелось бы отметить, что применение уголовного закона по аналогии не должно рассматриваться как пагубная тенденция в праве, ведущая к произволу суда. Напротив, данный институт может оказать позитивное влияние на правотворчество и правоприменение в случае задания
правильного вектора его развития. К сожалению, в настоящее время низкий уровень правового сознания и правовой культуры препятствует правильному пониманию назначения права, что существенно затрудняет реализацию предложенной выше концепции.